Как Высоцкий песню про Шона Коннери написал

Весной 1969 года Шон Коннери приехал в СССР, чтобы сняться в роли Руаля Амундсена в фильме Михаила Калатозова «Красная палатка». К этому моменту он уже был известен на весь мир исполнением роли Джеймса Бонда и даже успел эту роль возненавидеть: ему казалось, что Бонд «убивает» в нём актёра, а потому Коннери с энтузиазмом брался за серьезные драматические роли. Одной из таких ролей и стала роль Амундсена в фильме советского режиссёра.

Фильмы про агента 007 в советский прокат в те годы, разумеется, не выходили, а потому Коннери в СССР был известен лишь единицам. В архиве «Мосфильма» хранится фотоснимок Коннери, который выдали сотруднику, встречавшему артиста в аэропорту. В лицо его даже на киностудии мало кто знал, а стоять в зале прилета с табличкой «Connery» значило бы оскорбить «звезду».

Из воспоминаний Б. И. Криштула, который был организатором кинопроизводства на съемках «Красной палатки»:

«Весной 1969 года в Шереметьево я встречал Шона Коннери, который прилетел в Москву сниматься в «Красной палатке». Войдя в здание аэропорта, я сразу обратил внимание, что почти все в зале, как подсолнухи к солнцу, повернули головы в одну сторону, где в уголке спокойно стоял мой знакомый (Владимир Высоцкий).

Я подошёл поздороваться.

— Встречаешь кого? — спросил он.

— Самого популярного актёра в мире.

— Ты его уже встретил.

— Нет ещё.

— Хамишь...

— Да нет же, звезда — иностранная.

— Значит, мою жену! — засмеялся он.

— Опять не угадал. Это мужик.

— Сдаюсь! — он поднял обе руки вверх.

— Джеймса Бонда или, если хочешь, Шона Коннери.

— Ну-у, познакомь!

Пока ждали багаж Шона, я их представил друг другу:

— Владимир Высоцкий — самый популярный в нашей стране поэт, бард, артист театра и кино.

Володя тут же добавил:

— И жена у меня актриса, красавица и француженка.

Гостя я отрекомендовал просто:

— Шон Коннери — он же Амундсен.

Багажа не было минут тридцать, и за это время к нам присоединилась прилетевшая из Парижа Марина Влади. Шон вежливо и абсолютно равнодушно поцеловал руку Марине, взглянув на неё слегка недоумённо и вопрошающе: мол, где-то, вроде, видел, а впрочем, не помню...

Всё это время супруги были в центре внимания встречающих, пограничников, таможенников, таксистов, а ещё провожающих, улетающих, прилетевших, милиционеров, носильщиков, буфетчиц, уборщиц...

Сначала их разглядывали издали, как экзотических зверей в зоопарке. Потом какая-то девушка сердито толкнула своего спутника, и он робко подошёл, неловко держа в руке открытку. Шон тут же достал ручку, но парень протянул открытку Высоцкому, потом Марине и, получив их автографы, отошёл. Коннери оторопел.

Тут же к супругам выстроилась очередь мечтающих получить их росчерки на конвертах, журналах, газетах, фотографиях детей; кто-то тянулся с десятирублёвкой, а кто-то с паспортом.

«Бонд» стоял с каменным лицом, изучая пространства поверх голов шевелящейся толпы. Ситуацию разрядил подъехавший с его чемоданами носильщик.

Через некоторое время по стране разлетелась шутливая песня Высоцкого...»

А вот что рассказывал сам Высоцкий о песне про Джеймса Бонда на одном из своих выступлений:

«Есть очень много смешных, курьёзных случаев во время съёмок, и рассказывают всякие... Например, есть такой случай. Один актёр, американский, звать его Шон О’Коннери, он знаменит тем, что он играл Джеймса Бонда, сверхсупершпиона, агента 007. Написал эти романы Ян Флеминг, там у них... И они сняли, по-моему, штук двенадцать картин по этим сценариям. И он необыкновенно известный человек на Западе, его знают все буквально. Он такой супермен на экране, стреляет, соблазняет — ну всё делает, одним словом... Но в жизни он такой респектабельный господин, довольно уже лысоватый и седоватый, и полноватый; и он к нам приехал сниматься в картину, которая называется „Красная палатка“.

В общем, он нервничал, когда ехал, думал, что его тут разорвут совсем просто, абсолютно, значит, такой он знаменитый и известный, а у нас этих фильмов никто не видел, его и не знает никто. Так, ходит какой-то человек, и бог с ним. И он две недели отдохнул, подышал полной грудью, так был счастлив, а потом скучно ему стало, не привык он к такому. Он там попросил даже какой-то вечер сделать, вечеринку. Пришли люди, он их всячески пытался развлекать (там) и говорил по-американски, но никто ничего не понимал. Напитки-то все выпили, которые он там выставил на стол, всякие иностранные, и ушли. Ну, а он посмотрел, — всё выпито, стол разрушенный, он, правда, говорит: „Действительно, таинственная страна“. Так он и не понял, в чём дело.

Ну и я решил написать по этому поводу шуточную песню о кино. Я её исполняю обычно тогда, когда меня киношники просят выступить вместе с ними во время праздников кино, как шутку».

***

С тем приездом Коннери в СССР связана еще одна история-байка. Когда Коннери спросили, что он хотел бы посмотреть в Москве, тот, к изумлению и растерянности сопровождающих, ответил: «Фильм «Андрей Рублев». Готовая картина к тому времени уже три года «лежала на полке» из-за конфликта между режиссером Андреем Тарковским и партийными цензорами, которые настаивали на многочисленных правках и купюрах.

Начальство разрешило показать Коннери запрещенную версию при условии, что в зале, кроме него самого и переводчика, никого не будет. Но киношники воспользовались случаем и провели хоккеиста Бориса Майорова с женой, которые давно мечтали посмотреть «Рублева».

Коннери поблагодарил за возможность увидеть великий русский фильм, и вдруг добавил, что «узнал человека, который тоже был в зале. Он — большой русский спортсмен».

«Очень приятно, что вы так хорошо знаете и наше кино, и наш хоккей, — осторожно заметили сопровождающие, но распространяться о том, что он был в этом зале, не стоит».

«Меня зовут Бонд. Джеймс Бонд», — ответил Коннери. И хитро подмигнул.

А вот текст песни Высоцкого:

Себя от надоевшей славы спрятав,

В одном из их Соединенных Штатов,

В глуши и дебрях чуждых нам систем

Жил-был, известный больше, чем Иуда,

Живое порожденье Голливуда,

Артист Джеймс Бонд, шпион, агент-07.

Был этот самый парень звезда — ни дать ни взять,

Настолько популярен, что страшно рассказать.

Да шуточное ль дело? Почти что полубог.

Известный всем Марчелло в сравненьи с ним — щенок!

Он на своей, на загородной вилле

Скрывался, чтоб его не подловили

И умирал от скуки и тоски.

А то, бывало, встретят у квартиры,

Набросятся и рвут на сувениры

Последние штаны и пиджаки.

Вот так и жил, как в клетке. Ну а в кино потел.

Различные разведки дурачил, как хотел.

То ходит в чьей-то шкуре, то в пепельнице спит,

А то на абажуре кого-то соблазнит.

И вот, артиста этого — Джеймс Бонда -

Товарищи из Гос- и Фильмофонда

В совместную картину к нам зовут.

Чтоб граждане его не узнавали,

Он к нам решил приехать в одеяле,

Мол, все равно на клочья разорвут.

Ну, посудите сами: на проводах в USА

Все хиппи с волосами побрили волоса,

С него сорвали свитер, отгрызли вмиг часы,

И растащили плиты прям со взлетной полосы.

И вот в Москве нисходит он по трапу,

Дает доллар носильщику на лапу

И прикрывает личность на ходу.

Вдруг кто-то шасть на «газике» к агенту

И киноленту вместо документа,

Что, мол, свои, мол, хау ду ю ду.

Огромная колонна стоит сама в себе -

Встречают чемпиона по стендовой стрельбе.

Попал во все, что было, он выстрелом с руки,

По нем бабье сходило с ума и мужики.

Довольный, что его не узнавали,

Он одеяло снял в «Национале».

Но, несмотря на личность и акцент,

Его там обозвали оборванцем,

Который притворился иностранцем

И заявил, что, дескать, он агент.

Швейцар его за ворот... Решил открыться он,

«07 я». — «Вам межгород? Так надо взять талон».

Во рту скопилась пена и горькая слюна,

И в позе супермена он уселся у окна.

Но вот киношестерки прибежали

И недоразумение замяли,

И разменяли фунты на рубли...

Уборщица кричала: «Вот же пройда,

Подумаешь, агентишко какой-то.

У нас в девятом прынц из Сомали!».

Источник