Зачем тебе такие деньги, мама?!
Марфа Петровна Макарова, по-уличному – Макариха, спросонья не поняла, что
происходит в избе. Яркий свет фонарика ударил ей в глаза, и она на мгновение
ослепла.
Потом толчок в грудь повалил её на кровать. Она попыталась закричать да не
успела. В рот ей сунули какую-то тряпку, связали руки и ноги. Потом и глаза
завязали. «Ну, всё – сейчас убивать будут, – ужаснулась про себя Макариха и
мысленно стала читать «Отче наш».
Но её накрыли одеялом и оставили лежать на кровати. Она не видела, что
делают грабители, но представляла их действия. По скрежету железа поняла,
что ломают топором замок на сундуке. Еще поняла, что грабителей в избе двое.
Один ломает сундук, а другой шарится в бельевом шкафу. «Деньги ищут, –
сообразила старуха. – Сейчас найдут, а потом и задушат меня».
Но надежда на то, что не убьют, все-таки жила в сознании старухи: «Может,
живой оставят. Если бы хотели убить, то сразу бы прикончили. Зачем было
связывать и рот затыкать? Может, деньги возьмут и уйдут?»
Действительно, так и произошло. Зашуршал слюдяной пакет, и Макариха поняла,
что деньги нашли. Она не раз слушала это шуршание, когда сама доставала из
сундука пакет с деньгами и пополняла его сэкономленные от пенсии купюрами.
Грабители затихли, видимо, разглядывали находку, а потом пошли к двери. И
совсем ушли из дома – Макариха услышала их торопливые шаги под окном.
Она попыталась освободить руки от веревок, но ничего у нее не получилось –
руки были связаны крепко. На ногах веревки тоже не поддавались. Макариха
кое-как повернулась со спины на бок. Лежать ей стало немного легче – тело
теперь не давило на руки, связанные за спиной. Так лежала она долго и все
молила Бога, чтобы поскорее кто-нибудь зашел к ней в избу и развязал её. А
еще боялась помереть или хуже того – стать парализованной. Чувствовала
Макариха, что давление у нее сейчас высокое – голова болела сильно, а дышать
было совсем тяжело.
Загорланили петухи в деревне. Петушиные песни подсказывали – пробило четыре
часа утра. «Еще часа три лежать так-то, а уж в восьмом часу должна Василиса
прийти. Коз пасти поведем», – рассуждала Макариха, надеясь на благополучный
исход своего пленения. Потом она впала в полузабытье.
Грезилось ей, будто сидят они с соседкой Василисой на лугу, а козочки их
рядом пасутся – травку щиплют. И вдруг появляются два мужика в черной одежде
и набрасываются на них с Василисой. Тот, который душит её, орёт: «Деньги
давай! Деньги давай!»
Очнулась Марфа Петровна не жива не мертва, в холодном ознобе. Испугалась,
подумала – опять грабители пришли, убивать её будут. И вдруг услышала с
улицы: «Марфа, спишь что ли? Выходи – коз пора выгонять! Слышишь,
Макариха?!» Макариха попыталась откликнуться на Василисины слова, да не
смогла – промычала только.
А Василиса тем временем к двери подошла – стучать в неё стала. Макариха
слышит её стук, а сделать ничего не может – мычит только да мысленно учит
соседку: «С огорода зайди, Анфиска! С огорода!». Но Анфиса не слышит её. В
дверь побарабанила, в полисадник с крыльца спустилась. К окошку подошла и
теперь в окошко стучит. Макариха в ответ ей мычит да отчаянными слезами
заливается, а сделать опять ничего не может. Потом слышит, Анфиса сотовый
достала и звонит кому-то: «Алё! Алё! Михал Кузьмич, беда! Макариха, видать,
померла! Я и в дверь ей стучала, и в окошко, а она не открывает. А телефона
у неё нет. Давай, приезжай. Что-то делать надобно».
Марфа Петровна, слыша голос соседки, немного взбодрилась: «Пусть и помершей
Василиса посчитала её, а все равно скоро откроют и развяжут».
Скоро затарахтел автомобильный мотор. Макариха сообразила – приехал на
своем УАЗике председатель сельской администрации Михаил Кузьмич.
Минуты через три, которые показались Макарихе целой вечностью, Михаил
Кузьмич и Василиса наконец вошли в избу. В избе было темно. Они не сразу
заметили лежащую на кровати старуху, а только тогда, когда раздвинули шторы
на окнах.
Увидев на кровати связанную по рукам и ногам Макариху, Василиса запричитала
и бросилась освобождать её от пут.
– Кто тебя так, подруженька? – сочувственно вопрошала Василиса соседку. –
Что за антихристы так надругались над тобой, Марфушка?
Макариха поначалу и слова вымолвить не могла – и челюсть не слушалась, и во
рту пересохло. Она, не вставая с кровати, лишь показывала затекшей рукой на
двухведерную кастрюлю. Михаил Кузьмич догадался, что старуха хочет пить и
принес ей воды в ковшике. Сделав несколько глотков, Макариха заплакала
навзрыд и сквозь рыдания произнесла: «Не знаю я, Васёна, кто со мною так
обошелся. Знаю только, что двое их было и что деньги они у меня украли».
«Много?» – спросил глава поселения. «Пятьсот тысяч с лишним», – ответила
Макариха и заревела в голос. «Ого!» – удивился Кузьмич и достал из кармана
телефон. Стал звонить в районный отдел полиции – сообщать о преступлении на
вверенной ему территории.
Через час к дому Марфы Петровны Макаровой подъехала полицейская машина.
Полицейские находились в доме около получаса. Потом поехали к дому Витьки
Гуся. Витька Гусь был не один, а с Колей Путятиным. Оба – в полупьяном
состоянии. Их посадили в машину и увезли в район. А по деревне сразу
поползли слухи, что обидчиков Макарихи поймали, имея в виду Витьку Гуся и
Кольку Путятина. Многие и не сомневались нисколько, что ограбление совершили
эти двое. Кроме них в деревне рецидивистов не имелось …
В полиции Витьку и Кольку попытались расколоть и заставить подписать
чистосердечное. Но дружки ограбление Макаровой не признавали. Витька и
Колька в один голос заявляли, что ночью никуда не выходили – дома выпивали.
Что свидетели у них есть – Верка Коровина и Надька Тёлкина, которые были с
ними до утра. И ещё сосед Чмонов приходил ругаться на громкую музыку.
Участковый Васин по просьбе следователя опросил Коровину и Телкину на
предмет алиби их собутыльников и сообщил по телефону: «Да, все четверо
гуляли до утра и никуда из дома не отлучались. Подтверждают и Телкина с
Коровиной, и сосед – Павел Андреевич Чмонов». К вечеру Гуся и Путятина
выпустили на свободу.
Следователь Пылайкин был огорчен ходом событий. С самого начала он был
уверен, что быстро раскроет преступление. Не сомневался, что ограбление –
дело рук рецидивистов Гуся и Путятина. Кто кроме них мог это сделать, если в
деревне, за их исключением, проживают одни престарелые пенсионеры да две
непутевых разведенки? Но что-то пошло не так … Расследование заходило в
тупик. Нужно было менять тактику. Следователь решил начать все с начала … На
следующее утро он поехал к Макарихе для детального выяснения обстоятельств
ограбления.
Марфа Петровна подтвердила, что грабители пьяными не были – спиртным от них
не пахло. Пылайкин спросил старуху, что ей показалось странным в поведении
грабителей. Та подумала и вдруг сказала: «Уж очень просто они ко мне в избу
прошли – я даже не услышала». Следак почуял, что в ее словах есть начало той
ниточки от клубка, который он теперь непременно размотает. Он встал со стула
и засобирался к себе в отдел – нужно было сосредоточиться и всё еще раз
обдумать. Макариха спросила его на прощанье:
– Сынок, а деньги-то найдешь? Ты уж найди, пожалуйста. А то я вдруг слягу,
кто за мной без денег ухаживать станет?
– Постараюсь, – сухо ответил Пылайкин. – А вы не переживайте, сейчас
социальные службы есть – они обязаны заботиться о стариках. А у вас что –
родных нет?
– Дочка есть, Татьяна, – ответила Макариха. – Она в городе живет, работает.
Но разве поедет сюда за мной ухаживать?
– Здесь, в области живет? Как её фамилия? – спросил Пылайкин.
Макариха назвала и имя, и отчество, и фамилию дочери. Сказала и адрес, где
она в городе проживает. И в очередной раз попросила:
– Уж ты, товарищ милиционер, пожалуйста найди деньги. Помоги мне – старому
человеку.
– Постараюсь. Только не милиционер я, а – полицейский.
Утром следователь Пылайкин отправился в областной центр. В Управлении
получил разрешение на просмотр интересующих его видеокамер. Машина,
зарегистрированная на имя дочери Марфы Петровны Макаровой, в ночь ограбления
была зафиксирована на выезде из города дважды: в десять вечера – когда
выезжала из города, а в четыре утра следующего дня – когда
возвратилась.
Потом был обыск в квартире и в гараже, принадлежащих дочери Макарихи.
Сверток с похищенными деньгами нашли в гараже. Уличенная неоспоримыми
доказательствами, Татьяна призналась в ограблении матери. Они с мужем хотели
купить новый автомобиль, но денег не хватало …А мать – скорее удавится, чем
даст хоть копейку …
* * *
Три месяца назад Макариха приезжала к дочери в гости. По приезду отправили
старуху мыться в ванную. Та нехотя согласилась и пошла мыться, но зачем-то
захватила с собой сумку. Татьяна обиделась на мать и упрекнула её:
– Ты, мама, совсем уже одичала в своей деревне. Дочери родной не доверяешь.
Оставь сумку, зачем ты её в ванную берешь? Оставь в комнате – никто не
тронет.
Макариха замешкалась на секунду, но послушалась дочери и сумку в ванную не
взяла.
И напрасно, как только зашумела вода из-под крана, Таня быстро нашла в
сумке матери сверток в слюдяном пакете. Пересчитала деньги и чуть было не
сошла с ума – полмиллиона!
«Это что же? Она не ест, не пьет что ли? – удивилась Татьяна. – Хотя,
почему не ест и не пьет? У нее молоко бесплатное от козы Дашки, огород свой.
Коммуналки нет, как у нас. Только за свет копейки платит, да за дрова тысяч
двадцать в год. А пенсия – двадцать одна тысяча. Ей ведь восемьдесят пять
лет – повышенную пенсию получает … Вот и накопила».
Увиденное в сумке не давало покоя Татьяне. Проводив мать в деревню, она
размышляла: «По-доброму мать денег не даст – проси не проси. Сроду была
скупая. А что, если кондрашка ее хватит, или так умрет невзначай, что тогда
будет? Взломают дверь, обшарят все, найдут деньги и заберут. И скажут, что
никаких денег и в помине не было. Тогда доказывай, что были деньги, да
только никто не поверит. И хоронить её тогда на свои придется, и поминать.
Она, старая, из ума выживает, а ты страдай потом. Зачем тебе такие деньги,
мама?!». И Татьяна решилась пойти на крайность …
Муж согласился сразу, задумка ему понравилась. И они поехали. И все у них
получилось: Татьяна знала родительский дом как свои пять пальцев. Знала, как
попасть в него через двор, с закрытыми глазами могла найти в родной избе
каждую вещь ...
Теперь она жалела только об одном, что послушалась мужа и спрятала краденое
в гараже …
* * *
Макариха чувствовала себя плохо, но на суд приехала. Татьяна старалась не
смотреть в сторону матери, боялась встретиться с ней взглядом.
Когда судья предоставила Марфе Петровне слово, та сказала: «Отпустите вы
их, ваша честь. Они боялись, что помру я, а деньги пропадут. А им меня
хоронить и поминать. Я виноватая во всем. Я их на преступление подтолкнула.
Отпустите их, гражданка судья».
Судья только усмехнулась про себя на слова Макарихи и вынесла грабителям
суровый приговор …
Комментариев нет: