Это очень страшно, когда годовалый младенец тихо и сосредоточенно сам ест суп огромной столовой ложкой
Почему дети из детских домов практически никогда не плачут? Что стоит за
отсутствием у них видимых проявлений эмоций и потребностей?
И почему личный
взрослый у маленького ребенка — необходимость. Президент благотворительного
фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам» Елена Альшанская — о капризах,
счастье, родительстве и необходимых изменениях.
Сегодня в самолете вместе с нами летели шесть младенцев. Точнее дети в
возрасте от года до трех лет, которые летели со своими мамами, и на
удивление подобрались в одинаковом почти возрасте.
Им было сложно лететь, кто-то капризничал, кто-то хотел бегать, кто-то
играть. У каждого из них была мама. И они правда очень старались. Но большую
часть полета то тут то там слышался детский плач.
Я смотрела (они часто выходили в проход, полет был долгий) на этих шестерых
таких разных мам, с их разными способами успокоить ребенка. Как они ходили
за ручку, держали на руках, уговаривали, пытались переключить внимание. У
каждой был только один ребенок, и он отнимал все ее время ежесекундного
внимания и заботы во время полета.
А перед глазами стояли другие дети. Которых я тоже видела сегодня. Точно
такого же возраста, но совершенно другие.
Тихие. Без единого каприза. Без видимых проявлений эмоций и потребностей.
Внешне почти безразличные к любым взрослым вокруг, они сидели, с пустым,
отстраненным или напряженным взглядом, которым они только исподтишка
отслеживали взрослых.
С не по возрасту взрослыми навыками. Это очень страшно, когда годовалый
младенец тихо и сосредоточенно сам ест суп огромной столовой ложкой,
неудобной, больше его рта.
А когда ребенка до года кормит взрослый, который один (в лучшем случае
два), а детей за столом — восемь. Взрослый оставляет малыша сидеть над
полной тарелкой и начинает кормить другого. Первый молча и безучастно ждет,
глядя пред собой над этой тарелкой, в покорном ожидании момента, когда
придет его очередь, про него вспомнят, и его докормят.
Какое же это счастье, видеть капризных детей! Точнее, не капризных, а детей
с потребностями, желаниями, чувствами, в том числе негативными, которые они
понимают и пытаются выразить. И плачут и кричат они потому, что знают, если
донести до своего взрослого, он откликнется и снимет фрустрацию и
тревогу.
И очень страшно, что многие взрослые, работающие в сиротской системе и
управляющие ей, не понимают реальные потребности ребенка. Считают, что
«условия» и бытовая забота (один воспитатель, чтобы покормить, переодеть,
помыть, выгулять, уложить спать восемь младенцев) — единственные его важные
потребности. И что взрослые создают прекрасные условия для детей, делают им
хорошо.
Очень надеюсь, что это обязательно изменится. Что нам удастся донести
простую, в общем-то, мысль. Дети, в первую очередь, маленькие, должны жить
дома со своими личными взрослыми.
Неблагополучные родители (если там нет насилия и жесткого обращения) в
самых плохих условиях жизни — лучше для детей, чем самые богатые,
оборудованные и заставленные игрушками, манежами и детской мебелью дома
ребенка.
Что поддержка этих родителей — это не беседы и списки требований. А
реальные ресурсы: жилье, переобучение с трудоустройством, реабилитация и
лечение от зависимости, нормальные выплаты на детей, и многое многое
другое.
Что нужно менять законодательство и не томить детей в учреждении, а
развивать альтернативу в виде профессиональной приемной семьи
Что сами эти учреждения должны стать теми самыми маленькими, по семейному
типу устроенными, по сути группами на дому, о которых столько лет
говорят.
Ну и еще, что родительство — это в общем-то очень сложная задача, требующая
большого количества ресурсов. И совершенно нормально государству людям в
этом помогать. Особенно, если это государство любит рассказывать про
демографию и «дети — главная ценность».
Блог Елены Альшанской
Комментариев нет: