Когда муж объявил, что не хочет видеть у себя дома ее детей, женщина не выдержала
Жизнь, как пианино… Клавиши черные, клавиши белые — и так попеременно.
Говорят так люди, но это не про Гафию.
Жизнь ее уже больше на времена года
похожа. Вот только порядок меняется. Началось с весны и весной закончилось,
а остальное, как будто зима была. Может, лето где-то и проскочило или осень,
но она того и не заметила. Малая Гафия имел двух мужей. Первый, Богом
суженый, Степаном звался, был очень добрым и работящим. Высокий,
сильный.
Двух деток нажили, хату в пригородном селе построили, любились, как голубей
пара. Но болезнь скосила и съела мужа за два месяца. По каким только врачам
его не обвозила Агафья, никто не помог. Насоветовали люди Гафии вдовца
бездетного, что две жены схоронил. Про таких говорят: «черной вдовец». Он
еще имел старую маму и большую хозяйку. Попросил Гафию к себе жить, мол,
»хату детям оставь». И второй муж, как говорят в народе, как второй Святой
вечер.
– Так ты и меня проводишь в засветы, — как-то вырвалось у женщины. — Не
бойся! — твердо сказал Михаил. — Мне гадалка сказала, что это ты меня
провожать в последний путь будешь. Обнял Агафью за плечи, как-то грубо,
словно медведь. Пахнуло от него мужским духом, и она согласилась. Зима
продолжилась. Работала тяжело, угодить старой капризной свекрови не могла.
Все было не так.
— А как, мама? — спрашивала Гафия. – Не знаю, – отвечала старуха, – но не
так. Ласки от Михаила не видела. Вставала в пять утра, в двенадцать
ложилась, увядала, словно цветок. Десять лет, словно в рабстве побывала, а
когда Михаил сказал как-то сердито: «Пусть бы твои дети сгинули, мне бы
легче было», – не выдержала. Собрала свои нехитрые вещи и пошла жить в
старую заброшенную избу дальней родственницы, которой не стало несколько лет
назад.
К детям возвращаться не имела лица. Сколько Михаил ни извинялся, не
послушала, не вернулась к нему. Как могла, убрала хижину и стала жить на
свою маленькую пенсию. А еще овощи в городе продавала и так выживала.
Попался ей Павел, муж из города, при должности, еще и помоложе на два года.
Любил у нее свежие огурцы покупать. На рынке и познакомились. Павел был
разведенным, дочь проживала в Америке.
— Что он во мне нашел? — думала Гафия, а сама слышала, что весна наступает,
хотя на самом деле поступала осень и было Гафии шестьдесят пять лет. — Давай
сойдемся, Гафийка, – предлагал Павел. — Ты наделалась за свою жизнь,
настрадалась. Для чего тебе эти огороды? Хочешь работать – найду тебе в
городе легкую работу. Агафья колебалась. Больше всего детей стеснялась,
потому что уже раз обожглась после их папы.
— Может, выходные проведем вместе, — как-то предложил Павел. — Да нет, ко
мне дети придут, подготовиться надо, ты не обижайся, – сказала и грустно
стало от того, что отказалась. Как настоящая украинская хозяйка, Агафья
накрыла щедрый стол. Дети и внуки наполнили веселым шумом ее малую глиняную
хижину. За семейным застольем никто не услышал, как во двор заехала машина.
Когда постучали в дверь, то все стихли, думая, кто бы это мог быть, ведь
никого не ждали.
Когда Гафия открыла дверь, то увидела Павла с большим букетом алых роз. —
Дети, я пришел просить руки вашей мамы, потому что люблю ее и хочу, чтобы
она стала моей женой. В доме воцарилась тишина, все ошарашенно молчали, пока
отозвался сын:
– Так чего вы, мама, молчали, когда я кресла расставлял? Все рассмеялись. —
Какая наша мама красивая! – сказала дочь. — Счастья вам и любви. Живите для
себя, как вам будет хорошо, то мы будем рады. В Гафиином сердце расцвели
подснежники и цветут по сей день, ибо ухаживает их нежный и любящий
садовод…
Комментариев нет: