«Ты должна помириться со своей мамой. Звони, не откладывай»,

– С мамой уже три месяца не общаемся! – рассказывает тридцатипятилетняя Ксения. – Заблокировала ее везде, телефон ее в черный список внесла, а самое главное, денежную помощь прекратила… Плачу теперь за ее квартиру только, да раз в месяц доставку продуктов заказываю, все тяжелое: крупы, масло растительное, сахар. И все, никаких хотелок. Их пусть сама оплачивает, или обходится без них… Знаешь, я терпела, когда она ко мне относилась всю жизнь, как к пустому месту, это ладно. Но теперь она и к внучке так же относится! А вот этого уже я простить не могу…

Сказать, что мама Ксении, Юлия Захаровна, дочь свою не любит, наверно, нельзя. Любит. Но такой своеобразной любовью, что невооруженным глазом это чувство и не разглядеть. Эмоционально они не близки, общения по душам нет и не было. Юлия Захаровна все время критикует дочь, лезет с нотациями и советами, несмотря на то, что Ксения уже взрослая замужняя женщина и сама мать, воспитывает пятилетнюю дочку.

– Ну, вообще-то я долго думала, что это нормально, мама переживает за меня, желает мне добра! – вздыхает Ксения. – Пока как-то не услышала, как мать подруги ругает ее за то, что она подработку на выходные взяла. Мол, не ломайся ты так, это тяжело, в выходные лучше отдохни… Мне моя мать ни разу не сказала – отдыхай, не ломайся! Наоборот всегда – что сидишь, почему ничего не делаешь, вот я в твои годы вообще не сидела. Хотя кому она говорит-то! Я прекрасно помню ее в мои годы…

В последние годы у Ксении меняется отношение к матери. Раньше она всегда искала причины ее холодности в себе, старалась заслужить любовь и внимание, а теперь вот стала понимать, что, кажется, это бесполезно. Недаром говорят – насильно мил не будешь.

Упрекнуть маму в общем-то не в чем: вырастила дочь, как могла. Образование дала, на ноги поставила. Спасибо и на том.

И бабушкой особо трепетной Юлия Захаровна не была, с внучкой Валей в младенчестве не сидела ни часу, сразу предупредив дочь, еще до родов, что «свою дочь она уже вырастила, в эти игры наигралась, хочет отдохнуть». Впрочем, в последний год она обратила-таки свое благосклонное внимание на Валюшу, стала изредка даже приглашать ее в гости.

– А тут летом у нас возник форс-мажор! – рассказывает Ксения. – Пришлось мне на работе задержаться, важное совещание было, не уйти. Смотрю, в садик не успеваю за ребенком никак! И подменить меня в тот день никто не мог – свекровь в поликлинику была записана, у мужа тоже на работе аврал. Звоню маме, говорю, забери, пожалуйста, Валюшу сегодня из сада, посиди с ней часок, такая ситуация, никто не может. Садик рядом с ее домом, ей идти пятнадцать минут пешком, а можно на трамвае подъехать... И ты представляешь, она отказалась – мол, нет, не пойду никуда, не хочу: на улице холодно и дождь идет! И вообще, я не обязана…

Внучку в итоге забрала свекровь, которой Ксения позвонила после разговора с матерью – бросила свою поликлинику, взяла такси и рванула в сад.

– Так неудобно было, ужас! – вспоминает Ксения. – Полина Ивановна и так нас всегда выручает, с нашим ребенком сидит, а тут в кои-то веки занялась своими делами, а тут я…

Но расстроилась и серьезно обиделась на свою маму Ксения даже не из-за этого.

– В тот день вечером мать звонит, часов в девять уже, и спрашивает так расслабленно – «Ну что, кто-нибудь сегодня забрал Валюшу в итоге или нет?» Нет, ну ты представляешь? Думаю, когда ей что-то надо, я бегу, волосы назад! И проблемы решаю, и помогаю, и поддерживаю, и деньги даю. А ей, видите ли, ради меня из дома выйти не по силам. Дождь там, надо же… Вот так мы ей нужны, значит, и я, и внучка…

Ксения заблокировала мать везде, где можно, и не общается с ней с середины августа. О своем решении нисколько не жалеет, наоборот, считает, что что-то подобное нужно было сделать уже давно.

Поняв, что дочь трубку не берет, Юлия Захаровна теперь звонит зятю. Плачет, жалуется на дочь, которую она растила, отказывая себе во всем, и просит зятя поспособствовать примирению.

– Ну еще бы! – усмехается Ксения. – А то ведь хорошо ей было, доила меня без конца – то одно было надо, то другое. То на такси куда-то поехать, одна она не может почему-то, то в квартире прибраться, у нее моя домработница приходит, то на даче какой-то вопрос решить… Но теперь все это не мои проблемы…

Но муж Ксении, Константин, считает, что Ксения должна с матерью помириться. У самого у него отношения с мамой совсем другие, поэтому жену он не понимает. Мать – это святое, обижаться на нее нельзя! – рассуждает Костя.

– Позвони матери! – чуть ли не каждый день пристает к жене Константин. – Это же твоя мама. Она тебя любит! Расстраивается, что не может связаться! Ты не должна быть такой жестокой. Она тебя растила, на ноги ставила, а ты… Приятно тебе будет, если с тобой когда-нибудь так поступит твоя дочь? А она поступит, сейчас научится у тебя же, потом локти кусать будем… Нельзя так с матерью! Давай, звони. Сегодня позвони, ладно? Она ждет…

Этот разговор в той или иной вариации повторяется теперь постоянно, и Ксения не может понять, как ей утихомирить теперь мужа.

Как считаете, имеет муж моральное право давить на жену в таком вопросе? Может быть, он прав, мать – это святое?

Или лезет не в свое дело? Что думаете?

По материалам-О многообразии форм